Простолюдины наивно полагают, что у знати жизнь исключительно легкая и наполненная лишь приятными хлопотами. Герцог Теофаст фон Тильон мог бы предоставить несколько тысяч аргументов против данного суждения в споре. Еще бы, ведь ему с детства были отлично известны все тяготы дворянского бытия.

В десятом часу очередного герцогского утра в родовом замке Тильонов в покои Теофаста робко заглянул один из слуг. Переглянувшись и переморгнувшись со стоящими по обе стороны двери, будто каменные изваяния, стражниками, он на цыпочках проскользнул внутрь, предельно неслышно затворив за собой дверь. Прокравшись к окну, слуга взялся развешивать шторы, впустив в просторное помещение солнечные лучи. Мирно сопевший минутой ранее в подушку герцог заворочался, забормотал под нос что-то невнятное о розгах и висельных петлях и зашарил рукой по прикроватному столику. Как только пальцы его коснулись прохладной стеклянной ручки графина, Теофаст рывком сел и грозным видом попытался как можно скорее определить месторасположение дерзнувшего прервать сон господина слуги. Покуда Его Сиятельство изволили оглядываться по сторонам, нарушитель спокойствия спешно пригнулся и закрыл голову руками. Однако вопль «ХОЛОДНО-ХОЛОДНО-ХОЛОДНО!!!» и звук, с которым гулко шлепнулся на мягкую медвежью шкуру у кровати злополучный графин, убедили слугу в том, что опасность миновала.
Через какую-то минуту покои герцога кишели суетящейся челядью. Облившийся водой господин вовсю шмыгал носом и стучал зубами, хотя расторопные служанки уже успели поменять все три одеяла и пять подушек на абсолютно сухие, а теперь пытались стянуть с разнервничевшегося Тильона ночную сорочку. Задача это была непростая, потому как Теофаст несколько раз пытался самолично отправиться чинить расправу над пропавшим из виду провинившимся служкой.
- Всыпать двадцать плетей этому дубине, - немало дрожащий перст указующий наконец обнаружил в толпе пытавшегося бочком ретироваться прочь из покоев негодяя, виновного в причинении тяжкого вреда и без того слабому господскому здоровью. – И отправить его жить в свинарник! И надеть на него одну из тех дурацких потешных масок, которые мне так нравятся. И подайте чай. С плюшками.
Выслушав весь перечень утренних поручений, дворня подхватила под руки и вынесла осужденного и отправилась делать вид, что исполняет поручение властей (отличавшийся слабой пищеварительной системой и душевной организацией господин в любом случае предпочитал избегать лицезрения пыток и порок и никогда не проверял то, как был претворен в жизнь приказ). Власти тем временем шумно высморкались в услужливо поданный платочек и соизволили засунуть руки в рукава сорочки, которую тут же предусмотрительно зашнуровали пальцы одной из горничных. Кто-то из наиболее одаренной в вопросах угождения повелителю дворни отловил в коридорах замка одну из господских кошек, приволок в спальню и подсунул  Тильону под левую руку. Погладив пушистый кошкин бочок, Теофаст немного успокоился и стал стучать зубами немного тише. Дабы герцог смог позавтракать в спальне, был принесен из обеденного зала небольшой круглый столик, который приставили к кровати и накрыли скатертью с цветами и рюшами. Вскоре был подан поднос с горячими свежеиспеченными плюшками и травяной чай. Тильон, хмурясь и недобро поглядывая на оставившую его в покое челядь, выстроившуюся у стены, недоверчиво ковырнул  серебряной вилочкой ближайшую плюшку. Затем он затребовал, чтобы еду попробовал один из прислужников, и лишь после этого приступил к трапезе.
И все бы ничего, если бы оборчатый широкий рукав парадно-выходной сорочки Теофаста не потянул за собой наполненную чашу.
- ГОРЯЧО-ГОРЯЧО-ГОРЯЧО!!! – возвопил герцог, пытаясь стряхнуть с себя горячую воду.
- МАААУ! – возвопила попавшая под раздачу мокрая кошка, что уже успела задремать на хозяйских коленях. Попытки сбросить на пол ее пушистое тельце вызвали единственную возможную реакцию. Из мягких лапок тут же выскользнули когти, после чего визг Тильона сделался настолько громким, что испуганная свинарка в замковом дворе бросилась проверять, не забрались ли в загон к поросятам волки.

Спустя полчаса вновь переодетый, высушенный и накормленный герцог шествовал пожелать доброго дня папеньке. Обратно он уже почти бежал по темным коридорам семейного замка. Отец напомнил ему о чем-то очень важном...
Во всей суматохе горемычный феодал и думать забыл о том, что на обеденный час намечено начало приема в честь окончания сбора налогов с надела. Событие это имело чрезвычайную важность и соответствующий бюджет, поэтому налогов было собрано гораздо больше нужного. Теофасту фон Тильону не терпелось продемонстрировать свой триумф всем соседям, если бы не утренний переполох, случившийся по вине бестолковых криворуких слуг, драгоценного времени на кропотливую проверку готовности торжества осталось бы побольше. По сей причине Тильон пожаловал всыпать всем присутствовавшим в спальне по десять плетей, затем благородно помиловал их в честь праздника, а также чтобы не было причин отлынивать от работы, и шустро отправился заниматься делами. Дабы досадный случай не повторился, феодал пожелал, чтобы впредь ему кипятили только холодный травяной чай. Кто-то из кухарок попытался было возразить, что это по определенным причинам невозможно, но подруги успели ее остановить.

Тео проверил, верно ли установили столы в зале приемов, повесили ли все тридцать пять его портретов в нужном порядке, принесли ли к герцогскому креслу подушку для кота. После этого Его Сиятельство притомились и решили немного передохнуть, прежде чем отправиться инспектировать прилегающий к замку сад, в котором садовники должны были выстричь из самого крупного куста изображение своего господина.
- АПЧХИ! – согнулся пополам Теофаст, шмыгнул носом и задумался. Чего-то не хватало. - Где Масти? – поинтересовался он, позволяя подскочившему служке поправить выбившуюся из прически прядь волос.
- Масти… Масти… - замялась дворовая челядь  в явной нерешительности.
- Вы что, соломы в рот набрали? Отвечайте живее, - хмыкнул Тильон, поднимаясь с кресла.
- Масти гуляет, господин, - пискнула девушка лет пятнадцати, тут же опустив взгляд в землю и на всякий случай шагнув за спину коридорного.
- А. Хорошо, хорошо, - отмахнулся герцог и зашагал в сторону выхода в сад. Пройдя десяток шагов, он остановился и медленно обернулся. – Масти… что?
- Любимец господина гуляет, Ваше Сиятельство, - снова пискнула служанка из-за спины нервно сглотнувшего коридорного.
Еще с четверть часа понадобилась Теофасту для того, чтобы в очередной раз в деталях рассказать слугам о том, какими в сущности безмозглыми созданиями они являются. Вот только все эти разъяснения никогда не воспринимались ими как руководство к исправлению, поэтому вскоре Тильон бросил бесполезное дело. С еще более хмурым и недовольным видом, то чихая, то шмыгая носом, то бурча нечто неразборчиво-недоброе под нос, герцог двинулся в сад, а вслед за ним зашагала процессия слуг. Последним шествовал коридорный, надежно закрывавший ладонью рот чересчур разговорчивой девушке-прислужнице…

Отредактировано Theophast von Tilion (2013-02-16 11:43:37)

- Олухи. Дубины. Недотепы. Дурни. Остолопы. Болваны, - с видом ребенка, у которого только что отобрали последнюю конфету, герцог широкими шагами пересекал каретный двор, одновременно осыпая всевозможными ругательствами грешные головы своих подчиненных и всей их родни до десятого колена. Семенящая следом дворня стоически сносила нападки, - как вы могли? Я доверял вам! Почему у всех слуги как слуги, а у меня – вы? Я позволял вам прислуживать мне! А вы… вы… - Теофаст полным вселенской печали взором уставился в небеса, но высшие силы остались глухи к его немой мольбе и не обрушили на беспутных слуг кару божью. Всплеснув руками, Тильон двинулся дальше. – Завтра же прикажу выгнать вас всех из замка пинками. Найдутся сотни тысяч желающих занять ваше место! Да вся челядь в этом мире мечтает служить мне! – сзади донесся тихий сдавленный смешок, но натруженный чуткий слух герцога сумел уловить его. Тильон вновь остановился, медленно обернулся с грозным видом. Источник звука установить не удалось – все нерадивые слуги, будто сговорившись, глядели на кусты с отсутствующим видом. – Что, не верите? Ничего, поверите, когда увидите своими глазами! Простолюдины будут устраивать турниры за право служить мне! Как вы могли выпустить Масти из замка без присмотра?.. А если он поцарапает лапку? Если подцепит блох? Если кто-то обидит его? Он же совершенно беззащитен, один одинешенек в этом огромном мире, полном опасностей!.. Как можно быть такими бесчувственными к этому бедному милому пушистому комочку!? – те слуги, которым довелось хотя бы единожды «иметь удовольствие» общаться с Масти, шумно сглотнули мигом ставшую горькой слюну. Мохнатое чудовище имело характер под стать хозяину, даже короткое общение с «милым пушистым комочком» как правило грозило скорым визитом к лекарю. - Если вы думаете, что мой бедный отец уже стар и ему недосуг следить за вашими бесконечными ошибками, и надеетесь, что все сойдет вам с рук, то ничего у вас не выйдет! Я лично проконтролирую ваше наказание! Вы за все ответите! Вы поплатитесь! Да я с вас три шкуры спущу!.. О, а что это за цветочки? Миленькие. – На очередном повороте меж выстриженных из кустарника зеленых стен феодал приметил аккуратную клумбу и остановился так резко, что шествовавший позади него стражник едва не впечатался носом в господскую спину, но руки коллег успели вовремя предотвратить трагедию. – О чем это я?..
- О предстоящем празднике, Ваше Сиятельство. Вы велели украсить зал для приемов нарциссами, господин, - услужливо «напомнил» старик-дворецкий, предварительно шикнув на чересчур прямолинейного конюшего, собиравшегося открыть хозяину замка истину.
- Ах, да. Цветочки. Точно. Спасибо, старик.
- Всегда рад услужить Вам, господин, - поклонился дворецкий Ридус, вздохнув с облегчением. Кризис, похоже, миновал – мысли о расправе выветрились из головы Теофаста фон Тильона. Предусмотрительно разосланные во все концы замка мальчишки-служки непременно должны были успеть обнаружить пропавшего кота до начала приема или до того момента, когда герцог вновь вспомнит о любимце. Так бы и вышло, если бы Теофаст не вышел наконец к площадке, на которой рос тот самый куст, которому выпала честь потешить господское самолюбие.
- А почему это никто не работает? – буднично поинтересовался Тильон с блаженной улыбкой, не открывая взгляда от срезанного с клумбы нарцисса. Похоже, что новая игрушка пришлась ему по душе. Садовники и дворня, выполнявшая поручения в саду, действительно не трудились на благо грядущего торжества. Вместо этого они столпились и шумно о чем-то спорили, сонм голосов сливался в какофонию, в которой и потонул вопрос Теофаста, оставшись неуслышанным. – Пусть они замолчат, - обижено потребовал герцог, отвлекшись от цветка. Вопиющая наглость подчиненных немало его озадачила.
- Их Сиятельство герцог Теофаст Темпестас Барнабас Юлиус Армериан Дискорд фон Тильон требуют тишины! – громогласным басом гаркнул один из сопровождавших Тильона стражников, сделав шаг вперед и поравнявшись с господином. Тот удовлетворительно кивнул.
Заслышав имя хозяина, слуги разом притихли и расступились, открыв взору повелителя престранную картину. Господский любимец был захвачен неизвестным злоумышленником, пробравшимся на территорию поместья!
Судя по виду незнакомца, он как раз подходил под определение «вор», разве что лютня в общую картину не вписывалась. Сей обладавший неимоверной наглостью субъект пробрался в замок, выследил и похитил бедняжку Масти, намериваясь после этого потребовать солидное вознаграждение за самое драгоценное из всех драгоценных сокровищ Теофаста. Или это недоброжелатели подослали коварного преступника, чтобы лишить бедного герцога последней радости в жизни и превратить его жизнь в кошмар. Однако бдительные слуги сумели разгадать план злодея и окружили его.  Щеки и уши Тильона побагровели. Он уже собирался приказать схватить и казнить покусившегося на самое дорогое вора, но вспомнил о том, что даже не выглядящие опасными преступники порой оказываются крайне злобными и жестокими. Поэтому для начала феодал решил разобраться в обстановке.
- Эй, это еще что за чучело? – в свойственной ему манере поинтересовался Тео, и для скорейшего получения ответа двинул локтем в бок стоящего по правую руку от него стражника. Тычок пришелся аккурат в металлическую пластину нагрудного панциря. – Ыыыааауууу! – процедил господин, скрипя зубами, пытаясь подуть на ушибленный локоть и гневно таращась выпученными глазами на стражника. Тот лишь непонимающе обернулся и пожал плечами.
- Не имею чести знать, Ваше Сиятельство! – отрапортовал он, на всякий случай увеличив расстояние между собой и Тильоном до безопасного. Тем временем слуги, не дожидаясь приказа, подали под ушибленную хозяйскую конечность бархатную подушечку.
- Если зрение не подводит меня, это – темный менестрель, Ваше Сиятельство, - вновь пришел на помощь дворецкий Ридус.
- Менестрель? Да хоть сам король! Какое право он имеет приближаться к Масти!?..
- Мау, - поздоровался с хозяином кот, вяло мотнув хвостом и сощурившись. Он уже успел угреться и не собирался покидать насиженное место.
- Видите!? Масти плачет, он страдает в руках этого менестреля, или кто он там?!.. Эй, ты, да-да, ты, бородатый, - перст Теофаста указал на внушительных размеров стражника с алебардой в руке, – иди и освободи Масти из лап похитителя! Это приказ!